^-__-^~
Я сейчас много работаю с такой проблемой, которую я для себя называю «обетом молчания».
Сейчас попробую объяснить.
Вот у Рэйчел, например, была в два с половиной года онкология.
Опухоль была на горле, то есть, кроме всех шоковых травматических эффектов, добавлялось еще то, что нельзя было говорить.
Совсем.
От операции до снятия швов в три приема, потому что врачи все время забывали снять какие-то нитки, те загнаивались и трэш, в общем.
Более того, когда говорить стало можно и Рэйчел принесла своей матери обратную связь «настоящая мама так не поступила бы, ты мне не мама, а баба-яга», ее мать оскорбилась, заплакала и т.д.
То есть Рэйчел еще и оказалась виновата.
Хотя она просто говорила на том архетипическом образном языке, на котором нормально разговаривать в 2-6 лет.
Шестой слой коры головного мозга дорастает как раз к шести годам.
Так вот, если в этом возрасте становления взрослой речи родители падают в обморок от того, что ребенок говорит, то это неадекватная обработка ситуации.
Так получается тот самый «обет молчания».
Это в лучшем случае, потому что в худшем получается запрет быть собой и жить свою жизнь.
Это если родители падают в обморок, разрушаются и неадекватно реагируют, когда видят, что ребенок вообще живой и «социально неприемлемый».
И вместо формирования связи с собой с помощью взрослых, как должно бы быть, у человека получаются разные сложные механизмы на этом месте.
Это одна из распространенных травм развития, по моему опыту, то есть хронических травм, образовавшихся из-за помех в том или ином периоде возрастного развития.
Это не когда случилось что-то шоково-травмировавшее, а когда для нормального развития каких-то функций стабильно не было возможностей.
И тогда у взрослого человека в этом месте сложная компенсация из тех ёлок и палок, которые удалось достать, и она часто не оптимальна и мешает жить.
Например, человек сначала до последнего терпит, а потом взрывается в неожиданный для собеседника момент и часто получает ответный скандал и «что ж ты раньше молчал?!».
Собеседнику в этом случае трудно картировать для себя чужие границы, потому что ему не дают информацию вовремя.
А человеку просто трудно жить, потому что приходится многое терпеть.
Более того, он часто это не сразу замечает и осознает!
Это происходит оттого, что мышление тесно связано с речью.
То есть если нет привычки говорить вслух, то и во внутренней речи в этом месте пробел.
И работа психотерапевта в этом месте заключается в том, чтобы вместе с человеком внимательно слушать.
Разбираться, что именно говорит та детская часть, у которой есть контакт с собой, но нет «взрослых» слов.
Это длительный процесс.
Но в итоге он приводит к тому, что человек начинает лучше понимать себя, свои потребности, границы, желания, чувства, ценности и т.д.
То есть возвращает себе большую часть жизни и умение четко говорить о себе в придачу.
Обретает возможность брать от жизни свое и не давать себя в обиду.
Вот я это и дома часто вижу, и у клиентов.
И работаю с этим и как психотерапевт, и как партнер.
Как партнеру сложнее, потому что по времени не нормировано :).
Фраза дня, близкая к идентичности: «И вольные птицы закружат в истерике птичьей, и боги кричали, нарушив обеты молчанья» (Джем — «Черный лотос»).
На фото — просто очень красивый павлин. Символ Серпухова, между прочим. Хотя снят в другом месте.
~~~!~~~
Оглавление цикла «Псих(олог)ическая травма и диссоциация»:
http://alterglobe.ru/?p=1190